Путешествовала однажды Анна Содэн, итальянский историк из Валле д’Аосты, по Камчатке и занесло ее в гости в дом старой корякской шаманки. Впрочем, «занесло» — не то слово. Шаманка та была дамой известной, а в кругу российских этнографов имела репутацию человека в общении не из легких. Вообще, профессия у этнографов сложная, ведь успех экспедиции – предприятия не дешевого, кстати заметить, — иной раз зависит от настроений, самочувствий, капризов, в общем, «человеческого слишком человеческого». Так вот, ты можешь двенадцать часов лететь в Петропавловск-Камчатский, потом несколько дней добираться до корякских поселков в центре полуострова, чтобы поговорить с человеком о мироздании и мировоззрении, а он тебе и говорит, дескать у нас на Камчатке мировоззрения с мирозданием никакого нету, и уходит по своим делам.
Анне повезло. Старая шаманка, которая сказала: «Записывай», — и рассказала все, что знал ее народ о сотворении мира, о происхождении космоса. Космос в ее версии, возникал как положено, из сгущающегося и уплотняющегося хаоса, который собой напоминает жир.
— Он и сейчас лежит в центре Земли, – сказала шаманка, и потом вдруг выпалила: — а русские его продают!
Поэтому она недолюбливает русских и ничего им не рассказывает, потому что их нефтедобыча оскорбляет ее религиозные чувства. А чувства шаманов – это серьезно. Можно сказать, что М.Б.Ходорковский, сам того не подозревая, сидел совершенно не за то, что думает.
Вот такую историю об отношениях уже бурятских шаманов и нефтяников рассказала мне этнограф, заведующая Центром Азиатских и Тихоокеанских исследований, профессор Наталия Львовна Жуковская.
— Вспомнил недавно историю, которую вы когда-то рассказывали, как шаманы разорили три нефтяные компании… При помощи духов, разумеется…
— А, подожди-подожди… Давай по порядку. Сначала духи были против ЮКОСа, а потом, когда ЮКОС отвалил, то ТНК BP и «Транснефть» эти компании перекупали друг у друга недра. ЮКОС ведь первый провел разведку недр, а когда ему стало не до недр, то эти компании у него и друг у друга перекупали данные этой разведки. А народ там все равно шумит, дескать, как так можно, ведь это же Байкал и все такое. В результате чего Путин был вынужден распорядиться передвинуть этот нефтепровод 400 километров на север в Якутию. Соответственно, там стали бунтовать Якуты…
— Там у них тоже духи…
— Да, но нет национального парка федерального значения, каким является Тункинский заповедник, по которому изначально планировалось пустить вокруг Байкала эту нефть.
— Я разве не рассказывала тебе про Дуську-то свою, колдунью? Дуська – русская, но выросла в бурятской среде, стало быть, и колдует она по-бурятски, по водке, как и они все. Для гаданья ей надо бутылку водки. Ее она крутит сначала закрытую, потом окуривает, как положено, ее дымом можжевельника, потом она водку откупоривает и уже по стакану чего-то смотрит. И я пришла к ней спросить, почему это собственно говоря она не ходит на собрания борцов против ЮКОСа? А она ни про какой такой ЮКОС ничего не слышала, про трубу ничего не слышала, пьет с утра до вечера. Я ей и говорю, ну, значит больше у тебя ничего и не будет — ни дома твоего, ни твоей коровы Аньки, потому что здесь как раз должна пройти труба. «Подожди, давай посмотрим», — сказала она. Выставляю ей бутылку водки, и она начинает ее крутить. Крутит, вертит, куда-то там смотрит, и выдает: «Неа, не будет тут никакой трубы». Это было за год и три месяца до ареста Ходорковского… Я спрашиваю: «Дусь, ты че видишь-то?» — Она: «Ничего не вижу». — Я: «А если бы труба была б, то что бы ты видела бы?» — Она: «Трубу». Тут я и говорю ей, Дусь, если ты наврала, то я тебя ославлю на всю Бурятию как гадалку, которая неверно гадает. Вот тут Дуська страшно обиделась: «Ну, я же говорю то, что вижу! Я же не сочиняю! Ну не вижу я никакой трубы». – Я: «Что, ее здесь никогда не будет?» — Она: «Про никогда – не знаю, но лет через десять надо будет повторить».
— После того, как Ходорковский выйдет, так сразу и повторит.
— Уже не повторит. Прошлым летом Дуська по пьянке сгорела в собственном доме… Я, когда про это узнала, была потрясена. Потому что у нее и дочка есть, и внучка. Но, как выяснилось, накануне у нее где-то заблудилась корова, и Дуська отправила дочку, и, очевидно, внучку ее искать на пастбищах соседнего села, что за десять километров… Такая вот у меня была главная гадательная сила, к которой я и людей направляла, если кому что нужно было…
— Какого рода вещи она могла предсказывать?
— Вообще-то она была специалистом местного масштаба – по тем же коровам пропавшим. Или сын если у кого-нибудь из армии не пишет, — и эту причину может определить. По таким крупным делам как ЮКОС, на федеральном, так сказать, уровне Дуська выступила единственный раз…
— Зато вон как эффективно.
— Да уж. Я ее лет сорок знала, у меня к ней прям какое-то бабье доверие было. Так что когда она мне так про трубу сказала, я и успокоилась. Потому что она никогда ничего такого особенного, сверхъестественного не городила. И я этому нашему главе экологической группы, с которым мы ездили по сел и разъясняли что да как на самом деле может развернуться, если эта труба там таки пройдет, говорю – а Дуська, мол, моя сказала, что никакой трубы не будет. Он в ответ лишь грустно усмехается, да-а-а, уж если Дуська сказала… Потом через год и три месяца сразу же после ареста Ходорковского, он мне звонит и говорит: «А помните наш разговор про Дуську?» Вот вам и Дуська.
— Потом пришел ТНК BP. С ними что произошло?
— Да, как-то опростоволосились. Они же компания зарубежная, ну и начался шум: что это такое?! Иностранцам Байкал продали?!
— А что «ТрансНефть»?
— Против них сыграло руководство железных дорог. Обсуждалась возможность вместо нефтепровода гнать нефть железнодорожными цистернами, но тут же выяснилось, что это еще опаснее, потому что железная дорога местами идет по самой кромке Байкала, и любая малейшая авария чревата экологической катастрофой. Экологи подняли крик, и начали снова рассматривать вариант с нефтепроводом, на который районное начальство дало добро. И даже президент Бурятии Потапов прогнулся и всем сказал: «Трубе быть. Пройдет через Тункинский район». Вот ведь поганец! Ведь сам же местный, с тех краев.
— Что еще ждать от чиновника.
— Труба прошла через народ и его разделила. Начальство – за начальство, и значит за трубу. А протестуют обычные местные люди – пенсионеры, врачи, учителя, работяги. Они чувствуют эту угрозу, но иногда даже свой протест не могу выразить. Простые же люди, порой косноязычные, наполовину по-бурятски говорят, наполовину по-русски. Собралось собрание. Вижу, сидит в зале местный лама, глава буддийской общины. Я к нему подхожу и говорю: «Вот я что-то не вижу, чтобы буддийская община района как-то отреагировала». – «Отреагировала так», — ответил, и дает мне письмо: «Мы, хранители священных традиций Тункинской долины…», а дальше шло такое очаровательное наивное письмо, — именем Будды просим Путина и Касьянова ничего тут не трогать. А под письмом 18 подписей лам, шаманов и заклинателей духов гор, — все эти специалисты по связям с божественностью впервые за четыреста лет нашли общий язык.
— Заклинатели духов гор особенно актуальны для освоения недр.
— Конечно. Когда ты едешь сверху от Байкала, то чем ближе к Монголии, тем выше становятся горная местность, в которой заклинатели духов гор важнее всех. Ламы туда никогда особенно и не лезли, шаманы тоже всегда были ближе к Байкалу.
— Письмо-то Путину от имени Будды дошло?
— Дошло или не дошло, не знаю, но я его в чистом виде опубликовала у нас в «Этнографическом обозрении».
— Думаю, что если оно и дошло до Кремля, то над ним похихикал бы какой-нибудь мелкий почтовый секретарь администрации, да выкинул в корзину… А что было потом, после того собрания?
— Потом все разошлись, и по отдельности еще проводили свои молебны против строительства этой трубы в их священных местах. Священные же места у всех одни и те же – они и шаманские, они и буддийские… Просто проводились отдельно, по своим отдельным датам, и вот результат. И конечно, теперь местные жители, которые плевать хотели на высокую политику, на Путина, на местное начальство, на то, на се, — уверены в том, то это именно их духи, их боги защитили их родную землю. Кто еще? Больше некому. Местные начальники? Они видели, как начальники их продали. А вот жрецы вступились, и все получилось.
— Был какой-то резонанс на публикацию письма в «Этнографическом обозрении»?
— Встречаю в какой-то желтой прессе статью под заголовком: «Жуковская вместе с шаманами посадила Ходорковского», и два портрета – мой и Михаила Борисовича за решеткой.
— Надо ему написать – дескать, извини, пожалуйста, что так получилось.
Беседовал Константин Банников
